Просматривая новости на Delfi (русская версия), заинтересовалась я одной статьей, — «История Гризинькалнса: вымысел о событиях 1905 года и дом, построенный для слежки за другими». http://www.delfi.lv/zhurnal/turgid/rigaroutes/istoriya-grizinkalnsa-vymysel-o-sobytiyah-1905-goda-i-dom-postroennyj-dlya-slezhki-za-drugimi.d?id=50243893

Я вообще с большим интересом отношусь к историям, связанным с моим родным городом, а тут еще и район, с которым в жизни очень многое связано. Здесь прошла часть моего детства, по этим улицам я катала в коляске маленького сына, а последние несколько лет каждое утро хожу по этим местам на работу. Тем интереснее обещало быть чтение. И если сперва текст показался довольно познавательным (если не обращать внимания на грамматические ошибки), то по мере чтения стали возникать очень неприятные ощущения. Вот, например, цитата: «Многие военнослужащие русской императорской армии, приезжавшие в Ригу, после пятилетней службы могли остаться на сверхсрочной службе и здесь поселиться: «Им просто некуда было идти, потому что они теряли связь со своей Россией, своими деревнями, потому что они уже являлись свободными людьми, даже если раньше и были крепостными. Они оставались здесь жить, потому что здесь была работа – становились ассенизаторами, возницами или занимались какой-то другой подсобной работой»». На этом месте я остановилась и перечитала все это еще раз. Во-первых, русским военнослужащим хватало всего 5 лет, чтобы потерять связь со своей Родиной? Как интересно! Какое яркое в своей убогости суждение! Во-вторых, а разве Рига в то время не была частью Российской империей? Т.е. все перемещения происходили в границах одного государства, кстати, как и позже, во второй половине XX века. О какой потери связи с Родиной размечтался автор? В третьих, из текста можно сделать вывод, что бывшие крепостные становились свободными потому что оказывались в Риге, хотя совершенно очевидно, что за этой фразой прячется сравнительно короткий промежуток времени после 3 марта (19 февраля по ст.ст.) 1861 года, когда Александр II подписал Манифест «О всемилостивейшем даровании крепостным людям прав состояния свободных сельских обывателей». Ну, и в-четвертых, из текста статьи для неискушенного читателя следует, что кем же еще могут работать русские, как не ассенизаторами, или, в лучшем случае, возницами? Первый порыв бросить чтение на этом самом месте удалось преодолеть, и это оказалось к лучшему, ведь впереди меня ждало еще много удивительного.

И это удивительное не заставило себя ждать: «С открытием парка Гризинькалнс район получил и свое новое название. Его не удалось изменить даже социал-демократам в период первой Латвийской республики, которые переименовали Гризинькалнс в Парк 1905 года.  Это название не прижилось также и в длительный советский период.» Здесь могу сослаться лишь на свой личный опыт. Сколько себя помню в детстве, никто этот парк иначе как «парком 1905 года» и не называл. А слово Гризинькалнс снова вошло в обиход лишь в 90-х прошлого века, да и то не сразу.

Далее следует еще один любопытный кусочек текста: «Первые жители района — уволенные из армии русские военнослужащие — как жили в деревянных домах с низкими потолками и маленькими окошками, так и продолжали жить…». Конечно, ведь чего еще ждать от ассенизаторов… Зато совсем другая жизнь была у латышских мастеров-каменщиков: «Единственное исключение — это отдельные дома, которые принадлежали латышским мастерам – каменщикам. То факт, что их здесь было много, подтверждается и названием улицы Мурниеку.» Мне очень хорошо знакома улица Мурниеку, и вот, кстати, как она выглядит (после недавно проведенной реставрации). Увы, но проследить логику этого отрывка текста мне не удалось.

Но продолжу цитирование статьи: «Быть каменщиком еще не означало, что они с мастерком делали кладку. Они уже были предпринимателями, строившими многоэтажные дома и отдавали поручения другим каменщикам, подмастерьям и так далее», — объясняет Эйхенбаум.» И как пример состоятельности — особняк на ул. Яня Асара, 2а, принадлежавший мастеру-каменщику Петерису Радзиньшу или Радзингу. «На его фасаде прослеживается швейцарский стиль – очень богатый, очень хорошо ухоженный, со всеми досками и резными украшениями», — рассказывает директор центра «Koka Rīga».

Думаю, кто бывал в Швейцарии, поймет мое недоумение. А вообще-то Википедия предлагает вот такую картинку по запросу «Швейцарский стиль в архитектуре». Но оставляю и эту фантазию на совести авторов.

«Дом для слежки за другими жителями» — так называется часть статьи, которую я читала особо внимательно. Ведь в этом домена Яня Асара 15 (архитектор Освальдс Тилманис) я жила с родителями с 1982 по 1984 годы. К тому же предыдущие нарративы уже успели поднять в душе волну возмущения. Я чувствовала, что эта часть будет не менее богата на постулаты из параллельных миров. И они не заставили себя ждать. Читаем: «в период между войнами социал-демократы, длительное время находившиеся у власти, разработали план по борьбе с квартирным кризисом, в рамках которого в середине 20-х годов начали строить комплексы блочных домов, чтобы в первую очередь обеспечить жильем городских чиновников.» Фактов, увы, у меня под рукой нет, но как-то вот не вериться, что бы социал-демократы и в первую очередь беспокоились о чиновниках. Однако факты не представлены и в статье, так что этот тезис остался для меня все-таки ложным. Хотя, вспомнив, что через пару месяцев у нас выборы в Сейм, стало сразу ясно, в чью сторону был сделан этот выпад, довольно вульгарный, надо сказать. И опять цитата: «В свою очередь в блочном доме, расположенном в Гризинькалнсе, доминировали малогабаритные однокомнатные и двухкомнатные (в свое время называемые полуторками) квартирки.» Я отлично помню нашу двухкомнатную «квартирку». От входной двери ведет в гостиную довольно длинный и широкий коридор. Справа остается кухня, достаточно просторная, что бы там без проблем могли расположиться за завтраком как минимум три человека (именно на этой кухне у меня вошло в привычку пить за завтраком кофе). Далее по коридору и тоже справа дверь в ванную комнату. Именно комнату, с окном, с белыми кафельными стенами, по размеру почти такую же как кухня. На окне в ванной у нас росла пальма и прекрасно себя там чувствовала. А дальше – гостиная с огромным окном. И уже через гостиную можно попасть во вторую комнату. Она чуть поменьше, зато здесь дверь ведет на маленький балкон, выходящий в большой двор, утопающий в кустах сирени. А еще стоит упомянуть тот факт, что в доме была собственная котельная. И вот что-то мне подсказывает, что та «квартирка» вполне удовлетворяла бы и современным стандартам выше среднего. К слову, и сегодня, спустя почти сто лет после завершения строительства такие «квартирки» продаются по цене новостроек.

Но следующая фраза господина Владимира Эйхенбаума, наконец-то все расставила по своим местам. Цитирую: «Однако у домов подобного вида была и другая функция. Так же, как и в Австрии, бывшей Австро-Венгерской империи, а также в социал-демократической, а позже и в гитлеровской Германии этот стиль предусматривал слежку друг за другом, потому что у дома был общий двор, общее место встреч». Бинго! Просто потрясающая логика! Я не врач, и тем более не психиатр, чтобы ставить диагноз, поэтому в этом месте я просто промолчу.

Любопытные могут сами дочитать эту статью. Я осилила её до конца. Какая же это мерзость!